Станешь матерью, обретёшь семью. Только не там ищешь, где судьба приготовила

— Погадать, красавица? — хриплый голос заставил Дашу вздрогнуть.

Она обернулась. Перед ней стояла цыганка — невысокая, укутанная в яркие шали, с блестящими, как маслины, глазами. Даша хотела было отмахнуться — сколько раз твердила себе не верить в эти глупости! — но что-то в пронзительном взгляде женщины остановило её.

— Нет, спасибо, — всё же попыталась отказаться она, крепче прижимая к груди папку с конспектами.

— А я вижу — судьба твоя непростая, — цыганка словно не слышала отказа, — вижу боль большую… и радость. Дай руку, милая, всю правду скажу.

Даша невольно протянула ладонь. Пальцы цыганки — сухие и тёплые — скользнули по линиям.

— Ох, деточка… — покачала головой гадалка. — Много испытаний тебе предстоит. Любовь первая предательством обернётся, да только это начало пути. Но не бойся — станешь ты матерью, обретёшь семью. Только не там ищешь, где судьба приготовила.

— Какие испытания? — Даша почувствовала, как по спине пробежал холодок. — Что значит «не там ищешь»?

Цыганка лишь покачала головой и растворилась в толпе спешащих по своим делам людей, оставив после себя лёгкий запах полыни и смутное беспокойство.

Кто же знал тогда, что эти слова станут началом длинной истории, растянувшейся на долгие годы?

… Весна 1999-го выдалась на редкость тёплой. Даша заканчивала третий курс педагогического, строила планы и была влюблена. Влюблена так, как бывает только в двадцать лет — безоглядно, без оглядки на завтрашний день.

Андрей учился на факультете физкультуры, играл в университетской баскетбольной команде. Высокий, с открытой улыбкой и ямочками на щеках — он казался воплощением всех девичьих грёз. Когда он впервые пригласил её в кино, Даша не могла поверить своему счастью.

— Представляешь, Ленка, — делилась она с подругой, — он же мог любую выбрать! А подошёл ко мне…

— Даш, ты чего? — Лена закатила глаза. — Ты у нас красавица, отличница. Это ему ещё повезло!

Их роман развивался стремительно. Весенние прогулки, поцелуи украдкой между парами, записки, которые они передавали друг другу через общих знакомых… Даша летала как на крыльях.

А потом она поняла, что беременна.

— Нам надо поговорить, — сказала она Андрею после занятий. Руки дрожали, в горле пересохло.

— Что-то случилось? — он обнял её за плечи, и от этого простого жеста на глаза навернулись слёзы.

— Я… кажется, я беременна.

Андрей застыл. Его рука соскользнула с её плеча.

— Ты уверена?

Даша кивнула: — Тест показал. Два раза делала.

— И что ты… что мы будем делать?

В его голосе появились незнакомые нотки — растерянность? страх? — Даша не могла понять.

— Я не знаю, — прошептала она. — Может, поженимся?

Андрей отступил на шаг: — Даш, ты что? Какая свадьба? Мне ещё два года учиться, потом армия… У меня планы, понимаешь? Карьера, спорт…

— А как же я? — голос предательски дрогнул. — Как же мы?

— Прости, — он провёл рукой по волосам, — но я не готов. Может… может, сделаешь аборт?

Мир покачнулся. В ушах зашумело.

— Уходи, — только и смогла выдавить она.

— Даша…

— УХОДИ!

Он ушёл. А она осталась стоять посреди университетского двора, чувствуя, как рушится всё, во что она верила.

«Любовь первая предательством обернётся…» — вспомнились вдруг слова цыганки.

Домой она брела как в тумане. Мама встретила её в прихожей: — Дашенька, что случилось? На тебе лица нет!

И Даша разрыдалась, уткнувшись в родное плечо, как в детстве.

— Мамочка… я не знаю, что делать…

Они проговорили всю ночь. Мама не ругала, не читала нотаций. Просто слушала и гладила по голове.

— Решать тебе, доченька. Что бы ты ни выбрала — я поддержу.

А утром позвонил Андрей. Сказал, что уезжает. Что ему предложили контракт в спортивном клубе в другом городе. Что так будет лучше для всех.

Даша слушала короткие гудки и чувствовала, как внутри что-то обрывается. Навсегда.

Через неделю она лежала на холодной кушетке в больнице и считала трещинки на потолке.

«Станешь матерью, обретёшь семью. Только не там ищешь, где судьба приготовила…»

— Глупости, — прошептала она. — Всё это глупости…

Годы летели как страницы календаря на ветру. Даша с головой ушла в работу — после университета устроилась в крупную компанию, делала карьеру. Личная жизнь складывалась не то чтобы плохо — никак.

— Дашка, ты чего себя хоронишь? — возмущалась Ленка, забегая к подруге с очередной бутылкой вина. — Молодая, красивая, успешная! А живёшь как монашка.

— Да некогда мне, — отмахивалась Даша. — Работа, сама видишь…

Но дело было не в работе. После Андрея она словно заморозилась изнутри. Были свидания — куда без них? Но все отношения заканчивались, не успев толком начаться.

В тридцать два она встретила Игоря. Успешный бизнесмен, вдовец с десятилетней дочкой. Показалось — вот оно, счастье.

— Я хочу ребёнка, — сказала она ему после года совместной жизни.

— Даш, у меня уже есть дочь, — он внимательно посмотрел на неё. — Мне хватает.

— А как же я? — история повторялась, но теперь она была старше, мудрее. — У меня тоже есть право на материнство!

— Конечно, — он пожал плечами. — Только не со мной.

Она собрала вещи и ушла. В никуда. В пустоту.

А потом было ЭКО. Три изнурительные попытки, каждая — как марафон надежды и отчаяния. И три неудачи.

— Дарья Николаевна, — врач смотрела сочувственно, — может, стоит сделать перерыв?

— Нет, — она упрямо мотала головой. — Я должна. Понимаете? ДОЛЖНА!

Ей было тридцать семь, когда умер отец. Инфаркт, скорая не успела. Мама осталась одна в их старом доме в деревне.

— Мам, может, ко мне переедешь? — предложила Даша.

— Нет, доченька. Здесь вся моя жизнь. Каждый куст, каждое деревце папиными руками посажено.

И Даша стала ездить к ней каждые выходные. А потом… потом случилось то, что перевернуло всю её жизнь.

Был август, знойный, пыльный. Комбайны гудели в полях с утра до ночи — время уборочной. Даша как раз собиралась возвращаться в город, когда услышала крик:

— Ольгу! Ольгу задавило!

Она выбежала за калитку. Народ бежал к полю, где вдалеке виднелся красный комбайн.

Ольга была соседкой, молодой ещё женщиной. Двое детей — Мишка восьми лет и пятилетняя Танюшка. Муж Николай — механизатор.

Всё случилось нелепо и страшно. Ольга понесла мужу обед в поле. Споткнулась, упала прямо под колёса…

Дети остались с бабушкой — старенькой, больной. Николай запил — страшно, беспробудно.

— Не уезжай, — попросила мама. — Посмотри, что творится. Детишки без присмотра, Колька с ума сходит…

Даша позвонила на работу, взяла отпуск. А потом ещё один. А потом уволилась.

Она сама не заметила, как втянулась. Будила по утрам Мишку в школу, заплетала Тане косички, варила супы на всю ораву — у них с мамой двери теперь не закрывались.

— Тётя Даш, а вы насовсем к нам приехали? — спросила как-то Танюшка, забравшись к ней на колени.

— Не знаю, малышка, — она прижала к себе тёплое, доверчивое тельце. — Как получится.

А однажды вечером, укладывая детей спать, услышала:

— Мам, а можно Мишка завтра у нас переночует?

Сердце остановилось.

— Танюша, я же не…

— Ну ма-а-ам! — девочка смотрела просяще. — Ну пожалуйста!

И она сдалась: — Ладно. Только пусть разрешение у бабушки возьмёт.

Николай понемногу приходил в себя. Начал работать, перестал пить. Всё чаще задерживался у них — то помочь по хозяйству, то с детьми посидеть.

— Даш, — сказал он как-то, починяя забор, — я же без тебя пропал бы. И дети…

— Не говори глупостей, — оборвала она. — Справился бы.

— Нет, — он покачал головой. — Не справился бы.

А потом случилось то, чего она боялась больше всего. В один из вечеров, когда дети уже спали, а они сидели на веранде, Коля вдруг взял её за руку:

— Выходи за меня.

— Что? — она попыталась выдернуть руку, но он держал крепко.

— Замуж выходи. По-честному, как положено.

— Коль, ты что? — голос сорвался. — А как же Оля?

— Оля… — он помолчал. — Оля бы поняла. Она бы хотела, чтобы у детей была мать. Настоящая мать.

Даша смотрела в темноту сада, где мерцали светлячки. В голове вихрем проносились мысли.

— Я не смогу заменить им Олю, — тихо сказала она.

— И не надо, — Николай сжал её пальцы. — Будь собой. Этого достаточно.

— А дети? Что скажут дети?

Он улыбнулся: — А ты спроси у них сама.

Словно в ответ на его слова, на веранду выскользнула босоногая Танюшка в ночной рубашке: — Мам, я пить хочу…

И снова это слово — такое простое и такое безмерно значимое. Мам.

— Иди сюда, маленькая, — Даша притянула девочку к себе. — Ты что не спишь?

— А вы тут что делаете? — Танюшка хитро прищурилась. — Секретничаете?

— Да вот, — Николай подмигнул дочери, — предлагаю твоей маме Даше стать твоей мамой Дашей по-настоящему. Что скажешь?

Танюшка захлопала в ладоши: — Ура! А можно я Мишке расскажу?

— Утром расскажешь, — Даша поцеловала тёплую макушку. — А сейчас — спать.

Уложив девочку, она вернулась на веранду. Николай ждал, прислонившись к перилам.

— Знаешь, — медленно начала она, — когда-то давно мне цыганка нагадала…

И она рассказала ему всё. Про первую любовь и предательство, про несостоявшегося ребёнка, про годы одиночества и попытки стать матерью.

— «Станешь матерью, обретёшь семью. Только не там ищешь, где судьба приготовила», — повторила она слова, врезавшиеся в память. — Я всё искала своё счастье не там. Всё ждала какого-то особенного знака…

— А оно вот оно, рядом, — тихо сказал Николай. — Только руку протяни.

С той ночи прошло пять лет.

Их свадьба была тихой, только свои. Мишка нёс кольца, а Танюшка всё время норовила поправить Дашину фату. Мама плакала, украдкой вытирая глаза уголком платка.

Деревенские поначалу шептались — мол, не рано ли, ещё и года не прошло… Но потом привыкли. Да и как не привыкнуть, глядя, какая крепкая семья сложилась?

— Баб, а почему у нас мама Даша другая? — спросил как-то Мишка у бабы Нюры, Олиной матери.

— А у вас, внучек, две мамы, — ответила старушка. — Одна на небесах, а другая здесь, рядом. И обе вас любят.

…Даша стояла у окна, глядя, как Николай учит Мишку забивать гвозди. Танюшка крутилась рядом, пытаясь «помогать». Под сердцем тихонько толкался ещё не родившийся малыш — да, случаются чудеса и в сорок три года.

— Мам, — Танюшка вбежала в дом, — а папа говорит, у нас братик будет! Правда?

— Правда, солнышко.

— А можно я сама выберу ему имя?

— Посоветуемся с Мишкой и папой, ладно?

— Ладно! — девочка чмокнула её в щёку и умчалась обратно.

Даша провела рукой по животу. Вспомнила вдруг те давние слова: «Станешь матерью, обретёшь семью…»

Сбылось. Всё сбылось, пусть и не так, как представлялось в юности. Судьба и правда знала лучше, где искать счастье.

А может, дело не в предсказании? Может, просто нужно было пройти весь этот путь — через боль, через разочарования, через потери — чтобы научиться главному: любовь не всегда приходит как в романах. Иногда она вырастает из общей беды, из заботы, из желания защитить тех, кто рядом.

Николай поднял голову, встретился с ней взглядом. Улыбнулся — тепло, по-родному.

— Эй, семейство! — крикнул он. — Айда чай пить!

И Даша пошла ставить чайник, чувствуя себя абсолютно счастливой. Просто потому, что она дома. Просто потому, что она там, где должна быть.

А где-то далеко старая цыганка, возможно, улыбалась, глядя на новую линию судьбы на чьей-то ладони…

Источник

Понравилась статья? Поделиться с друзьями: