Полина грустно смотрела на огонек свечи, одиноко стоящей на столе. Тот иногда подрагивал от неосторожного дыхания, но гаснуть не собирался. Вынужденное безделье обрушило настроение до состояния легкой прострации.
– Дочка, просыпайся. Пора в школу, – Елена прошла по комнате к окну и распахнула шторы. – Радочка, вставай! А то опоздаешь. Легкий, утренний свет просочился в комнату
Hовая девушка сына Валентине понравилась. Молодая, симпатичная. Приветливая, опять же. Всегда в хорошем настроении и с улыбкой. Даже сама Валентина иной раз на сына злая бывает — то
С фотографии на нее смотрела сорокалетняя счастливая женщина и молодой парень, на десять лет младше: ее новый и, она надеялась, последний избранник. Долгожданная тихая гавань. Пережив безответственность десятка
— Пакет нужен? — спросила кассирша. — Нет, — ответил Петр. — Товары по акции? — Нет. — Скидочная карта нашей сети? Петр открыл кошелек, собираясь расплатиться, а
Небольшой район частной застройки был чем-то вроде деревни, чудом выжившей в объятиях большого промышленного города. Нет, коров и свиней тут, конечно, не держали, даже куры попадались нечасто, а
Антон вдруг понял, что жить с нелюбимой женщиной намного проще, чем с той, к которой испытываешь чувства. Он вспоминал свою жизнь с Катей и осознавал, что теперь ему
Денис терпеть не мог потусторонщину. В любом виде. Он не понимал, почему людям нравится, когда их пугают. Не понимал, зачем бабушка рассказывала ему страшные истории в детстве. Мазохизм
Людмила всегда была уверена в том, что природа обделила ее красотой. Эдакая серая мышь, чье отражение она каждый раз видела в зеркале, заглядывая туда, чтобы поправить прическу или
«Меняю мою жену Татьяну на бутылку водки. Пса Рекса на второй пузырь обменять не согласен!» — так было написано расплывчатыми и пьяными вдрызг буквами в расписке, после которой
Анжела предпочитала иметь дело с женатыми мужчинами. Из практических соображений. Когда-то по молодости она завела пару романчиков со свободными парнями. И что? Очень быстро (стоило только перейти к
По светлому, просторному коридору новой частной школы искусств под звуки вальса, доносящиеся откуда-то из глубины помещения, шли двое. Дама лет сорока, изящная и утонченная, одетая элегантно и дорого,
— Ты же помнишь, что я не люблю кофе с сахаром? — А я тебя не люблю, но живу же с тобой. До гостиной донесся аромат кофе. Скоро
Инга Михайловна выключила компьютер и легла в кровать. Она много раз обещала себе покончить с привычкой сидеть перед сном у компьютера, но никак не получалось. За четыре года
— Хочу котенка! Хочу котенка! — канючил пятилетний Никита, хныкал и дергал свою мать за руку. Она его почти не слышала, потому что в толпе на птичьем рынке
Частный вертолёт с двумя пассажирами на борту нёсся над седой тайгой. Леонид Никитич всматривался в заснеженные сопки, прильнув к иллюминатору. — Сынок, ты помнишь, эти места? — спросил
Если бы у Алены спросили о том, какое ее самое заветное желание, девочка бы ответила без раздумий о том, что она мечтает о любви собственной матери. Казалось бы,
Татьяна хотела иметь ребенка. Не семью, не мужа – ребенка. Мужа она скорей не хотела, хотя и была на него согласна – ради блага ребенка. Непременно единственного, никакой